Екатерина Бычкова: Для себя я определилась – карьера завершена

6 февраля 2017
Пресса

Российская теннисистка и телекомментатор Екатерина Бычкова в интервью изданию Eurosport рассказала о том, как она завершила карьеру, а также поделилась интересными вещами, которые она наблюдалa во время выступления в Туре. 

– Вы не объявляли о завершении карьеры, но больше года не выступаете на турнирах. Есть мысли вернуться?
– Действительно, пока официального заявления нет, но я не понимаю, зачем оно нужно. Очевидно, что если человек не играет в 31 год, значит у него есть другие жизненные 
интересы и приоритеты. Для себя я определилась – карьера завершена.

– Почему так рано?
– Из-за некоторых обстоятельств какое-то время я не выступала, хотелось взять перерыв. Дальше всё пошло по накатанной. Жизнь стала другой, и её тяжело снова поменять.

– Даже не тренируетесь?
– Нет. Очень редко играю любительские турниры. Возможно, мне хочется побить по мячу, но времени совсем нет. Во-первых, работаю комментатором на Eurosport. Плюс тренирую маленького мальчика, сына друга.

– За деньги?
– Да, это работа, я ведь больше ничем не умею зарабатывать. На самом деле я не планировала никого тренировать. Просто на тот момент не было других дел, и тут мне предложили поработать с семилетним парнем. Я удивилась, но согласилась. Это случилось в апреле 2016-го. Летом он уезжал, но с августа мы занимаемся на постоянной основе. По полтора часа пять дней в неделю. Это много для ребенка, потому что кроме меня он работает в группе, ходит на ОФП. Но его папа считает, что так надо.

– Другой работы у вас нет?
– Есть побочные интересы, но они не связаны с теннисом. Например, искусство, что-то с картинами. Сама я не умею рисовать, но визуально люблю красивые вещи. Склоняюсь к публицистике, моя мечта – написать книгу. Но для этого надо время.

– В бизнес не предлагают вложиться?
– Нет, хотя бывает, что увидят профайл и говорят: "О, миллион долларов заработала. Ага, где бы его увидеть".

– Сколько стоит тренировка с вами?
– Каждый случай индивидуален – от двух тысяч в час и выше. С тем же любителем я не буду дешевле, чем за три. Не потому, что я такая великая, просто есть нюансы. Если занятия непостоянные, а раз-два в неделю, тоже будет дороже. А с кем-то знакомым я, может, и за тысячу готова.

– Российские теннисисты вспоминают, как на них давили российские тренеры и как хвалили иностранные. Вы коуч какого типа?
– Ха, кто так говорит, пусть сам встанет и потренирует. Я тоже думала, что стану тренером, буду классной и спокойно восприму то, что ребенок тормоз, не шевелится и периодически ведёт себя как дебил. Оказывается, это не так просто, без давления дети не понимают.

Конечно, ещё на наших тренеров влияет советская система. Тогда жёсткий подход считался нормальным. А когда кто-то выстреливал, все сразу думали, что теперь только так и надо. С другой стороны, у Ирины Винер в гимнастике это всегда работает. Хотя я видела, как она тренирует.

– Где?
– Пересеклась с её командой в отеле на Кипре. Мне тогда было девять лет, и мы с девочками носили гимнасткам бутерброды со шведского стола, потому что они почти ничего не ели. Никакого мяса, рыба только раз в неделю. При этом стоят и впахивают как Папы Карло с утра до вечера. А Винер их ещё морально уничтожает. Я против подобной системы, но получается, что она работает.

– В теннисе остались такие же методы?
– Нет. Смотрю на детей во время занятий – на них никто не давит. Хотя некоторые очень сложные. С одним-то ужасно, а когда их целая группа, можно быстро познать дзэн.
Легко говорить, что ты готов терпеть, гладить по головке и приговаривать: "Какой ты молодец, станешь чемпионом". На самом деле, чем больше ты даёшь свободы, тем невыносимее они себя ведут. И в этот момент начинаешь понимать тренеров, которые на тебя орали.

– В детстве вы поездили по российским турнирам. Кузнецова вспоминала про общежития с тараканами и "дошираки", потому что денег на нормальную еду не оставалось.
– Помню поездки в Таганрог и Саратов в 1994-1995 году. Если в Москве было ужасно, то можно представить, как там. Селили тоже в общагах, но нам было по 9-10 лет, поэтому сильно не напрягались.

А "доширак" я ела и в 18 лет, когда ездила в Египет. И сейчас могу с утреца. Меня это не обламывает. В том же Египте мы просто не знали, к чему готовиться – первый раз в Африке, десятитысячник. Брали с собой кипятильники, "дошираки", железную кружку. Но ничего страшного в этом нет, мы привыкли так по России путешествовать.

– Египет удивил?
– Особенно отель. У них практиковалась история, когда они строили дом, но до конца не достраивали. Мы жили на 11-м этаже, отель шёл с пятого по 15-й. Лифт ждать долго, поэтому как-то мы с мамой пошли пешком. Спустились до пятого, а дальше дверь замурована. Посмотрели вниз – а там стройка. То есть до первого этажа идут сваи, никаких перекрытий, потолков. После этого мама не спала неделю. Каждый раз думала: "А вдруг пожар? Как выживать в этой гостинице?".

В другой раз мы шли по Гизе, рядом сверху что-то полилось. Оказалось, там нормально выливать воду с какими-то очистками из окна на улицу. Тогда чуть в меня не попали. Конечно, это не совсем помойка, но все равно стрёмная история.

– Арабы приставали?
– Бывало. Например, третий египетский турнир мы играли в городе, где туристов вообще не видели. Расстояние от кортов до отеля – метров 500, поэтому все шли пешком, чтобы не ждать разваливающийся автобус, который ходит раз в час. Но организаторы предупредили: "Не надо ходить в шортах, с коротким рукавом. Блондинки пусть надевают кепки или капюшоны". Всё потому, что народ дикий. Они смотрели на нас, приставали.

– Каким образом?
– Лапали, там ведь никогда не видели раздетых женщин. Местные ходят только в хиджабах, во всём черном. Поэтому, если ты даже в спортивных штанах и футболке, для них это дикость. Они пялятся, пытаются поговорить, потрогать.

– Габашвили с содроганием говорил про Индию.
– Тоже не люблю её. Съездила туда в 2006-м в первый и последний раз. И сказала, что больше не поеду никогда в жизни.

– Совсем разруха?
– Там проходил турнир WTA третьей категории. Нас возили на Mercedes, жили мы в пятизвёздочном отеле, играли на нормальном стадионе в Хайдарабаде. Этот город считается индустриальным, более-менее развитым.

– Что же не понравилось?
– Там жуткая антисанитария. Кроме Египта, я была в Марокко, Казахстане, Узбекистане, причём не только в Ташкенте, но и в Карши, Намангане, Фергане. Индия не сравнится, это совсем другое. Кругом грязь, раздетые и неумытые люди, которые спят на улицах. Вечно убитые машины. Из одного аэропорта Дели в другой нас вёз индус как из рекламы Picnic – он тоже всю дорогу пел, а сзади у него стоял газовый баллон.

– Из отеля не выходили?
– Только один раз – поменять билет на самолёт. И сразу переместились как на машине времени. Зашли в офис, там наверху крутится вентилятор, как в старых фильмах. Этот вентилятор черного цвета, потому что крутится с тех пор, как его повесили. Плюс он никак не влияет на то, что можно сдохнуть от жары. Ты весь потный, липкий, грязный. При этом мыться страшно. Кажется, что если помоешься их водой, тоже заразишься какой-нибудь проказой.

– Проказой?
– Может, не проказой. Просто они все – кто без руки, кто без ноги. Видимо, какие-то инфекции размножились, и люди рождаются с дефектами. Там половина ползает по улице. Сложно описать, пока не побываешь в этом месте. Хотя у меня есть подруга, которая любит Индию. Она поехала туда на неделю сыграть турнир, в итоге осталась на год, парня нашла.

– Чем вы питались?
– Обычно ем всё и везде – у меня нет каких-то предпочтений. Индия – единственная страна, в которую я приехала и сразу отравилась. Больше ничего кроме белого риса и воды не ела и не пила шесть дней.

– Какой ужас.
– Ещё вспоминаю судейство. Сания Мирза из этого города и как раз играла турнир вместе с нами. В полуфинале вышла на Грёнефельд, этот матч мы смотрели с трибуны и долго смеялись. Все судьи – индусы. Четырёхметровый аут, они говорят: "Да, мяч в корте". Естественно Мирза выиграла. Этот турнир оказался её первым и последним одиночным титулом в WTA.

Кстати, её не просто так тянули. У Сании там бешеная популярность. Чтобы посмотреть на неё, люди как обезьяны висели на сетках вдоль всех кортов. Так висели, что даже забор сломали – он в одном месте просто рухнул.

– Часто ещё сталкивались с судейским беспределом?
– Мы всегда недовольны друг другом. Игроки считают, что судьи ничего не видят. Те думают, что игроки дебилы. Наверное, каждый из нас прав. Бывает, что человек весь матч судит хорошо, но одна ошибка смазывает всё впечатление. В другой раз ты судье не нравишься.

– С вами так случалось?
– Один американец трижды судил меня на больших турнирах. Сначала во втором круге US Open-2005 после того, как я обыграла Кузнецову. Там он исправлял линейных, и даже они не понимали, что происходит. Он допускал явные ошибки. После очередной я не выдержала и кинула ракетку в небо.

– Логично.
– Проблема в том, что она упала рядом с болбоем, который пробегал мимо. Я вообще не поняла, откуда он появился, потому что корт был пустой. Тут вижу такую картину: бежит парень, и вниз летит ракетка. Понимаю, что сейчас случится катастрофа. Если бы попала, меня бы сняли. Судья всё равно спустился с вышки, начал пытать мальчика: "Куда она попала?". Тот сказал, что вроде не попала. Потом, что попала. Кто-то из наших сидел рядом и слышал весь разговор.

Судья такой: "Раз попала, надо снимать. Ждем супервайзера". Ждали его минут 20, соперница вообще не понимала, что происходит. В итоге супервайзер сказал: "Не надо никого снимать. Просто выпиши штраф".

– Большой?
– Тысяча долларов. Заплатила 500, потому что всё это было в первый раз. Но я пошла подавать апелляцию. Там ответили: "Чтобы снять штраф, нужно найти этого мальчика и доказать, что он не пострадал". На US Open это такой геморрой – надо узнать, из какой он бригады, его самого разыскать. Я забила.

– Какие ещё два случая с этим судьей?
– В Индиан-Уэллсе, когда я играла против Бартоли. Отработал так, что я не пожала ему руку. Зрители вместо того, чтобы гудеть, начали мне хлопать, потому что он просто дебил. Но штраф в этот раз не дал.

Третий раз он судил меня против Насти Мыскиной. На удивление всё прошло нормально, хотя, как увидела его, чуть инфаркт не схватил. С корта показываю на него родителям, они не понимают, что происходит. Говорю: "Блин, опять этот придурок. Вызови супервайзера, чтобы он контролировал ситуацию". Но отработал хорошо, а потом сам стал супервайзером и перестал судить на вышке. Потом я ещё и про правило узнала – оказалось, что можно составлять список судей, которых не хочешь видеть на своих матчах.

– В Нью-Йорке у вас возникла проблема с машиной.
– Тогда я самой последней попала в основную сетку, а они за полтора дня не внесли меня в список. Квалификацию ведь отдельные машины не возят, только автобусы, которые ходят по расписанию. А тут я попала в основу и попросила авто – Нью-Йорк огромный, там сложно без транспорта. Они сказали, что не положено. В итоге я стала разбираться и дошла до директора. Он, наверное, меня знает больше, чем топовых игроков. Постоянно какие-то проблемы случаются.

– Это самый нелюбимый "Шлем"?
– Нет, я их все люблю. Это вообще крутые турниры, ради них ты и играешь в теннис. Не нравится только, когда толпы ходят. Например, в Париже маленькая территория, просто ужас. На Уимблдоне тоже тяжело, но там хоть разделяют потоки – квалифайеры играют отдельно в другом районе. То есть у них просто отдельный турнир проходит. Ещё удивляет, сколько в Лондоне живности. В "Роял Хемптоне", где проходит квалификация, не раз видела лисёнышей. Они неопасные, спокойно можно ходить рядом с ними. В парке есть олени.

– Самый прикольный "мэйджор" – Австралия?
– Да. Там люди толерантны ко всем. Им без разницы, квалифайер ты или нет. Они встретят в аэропорту, довезут, накормят, за билет заплатят 1500 долларов. Всё очень гостеприимно. Правда, с кортами могут возникнуть проблемы, но это везде.

– Например?
– Помню, с Алёной Бондаренко начинали квалификацию. Нам говорили: "Эти корты только для основной сетки". Попали в неё: "Эти корты только для сеяных игроков". Потом Алёна уже сеяный игрок: "Только для Tоп-10". Она говорит: "Вы издеваетесь надо мной? Я каждый год приезжаю и не могу попасть на корт, на котором хочу играть". Смешная ситуация, но всё равно в итоге место находится для всех.

– С австралийскими перелётами проблемы возникали?
– Только когда летела из Индонезии в Москву. Не знаю почему, но мама не посмотрела в билет и перепутала время. Мы приехали в аэропорт ровно в тот момент, когда самолёт улетал в Сингапур – там была пересадка. Поэтому когда пришли на стойку, нам сказали: "Ваш рейс улетел". Я первый раз увидела у мамы лицо белого цвета, просто как фарфор. Работники аэропорта, наверное, тоже удивились, подумали, что ей сейчас станет плохо, и решили посадить нас хоть куда-то.

– Удачно?
– Да, мы доплатили какие-то смешные деньги – около 50 долларов, чтобы нам выписали новый билет до Сингапура. Оттуда уже летели с тем билетом, который у нас был. Повезло ещё, что изначально стыковка была восемь часов, и мы успели из Денпасара попасть в какой-то город, а уже оттуда в Сингапур.

С текстом полного интервью можно ознакомиться здесь.

Игроки в сюжете: Бычкова Екатерина
Рассказать друзьям:
Рекомендуем
Комментарии
Комментарии для сайта Cackle
Свежие новости
Обнаружив неточность в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter. Отправить сообщение об ошибке