Леди Анна
Объяснение в любви Анне Дмитриевой по случаю ее юбилея
– Ты уже бывал в Лондоне?
– Конечно. Раза три.
– Ничего не замечал?
– В каком смысле?
– А вот запах. Запах совершенно другой. Когда понимаешь, что это всякие технические штуки, масло там какое-то, но совсем не похожее на то, что было в «Шереметьево».
О ЛОНДОНСКИХ СОСИСКАХ…
Анна Владимировна заражала меня предвкушением моего первого Уимблдона, вспоминая, как сама она впервые приехала сюда в 58-м году. Первой из советских теннисистов. Я уже слышал кучу рассказов о Фреде Перри, который до сих пор последний англичанин, который там побеждал, – как он наших взял под свою опеку – и от нее, и от Алика Метревели, но запах?
А мы уже выходим из самолета и идем по трубе в аэропорт.
– Вот. Чувствуешь запах? Самое интересное, что он с тех пор не меняется.
Дмитриева делает несколько шагов в молчании.
– И еще у них совершенно другие, знаешь, сосиски. Вот то, что мы называем сосисками, тут вообще редко встретишь. А их сосиски у нас бы назывались колбасками, наверное. Если бы продавались в 1958 году.
Запах действительно какой-то особый. Стукая чемоданом по пяткам, я неожиданно задумался, как описать его, в каких вообще словах оценивать запахи, чтобы другой человек их потом смог узнать. Не нашел.
А сосиски зашипели на сковородке в нашем уимблдоме уже к вечеру. Вы ж не думаете, что мы, когда на Уимблдон приезжаем, в гостиницах живем? Дом. Дом надо снимать. Это и дешевле выходит, если вы, конечно, не для себя одного его снимаете. Уимблдон – это ж предместье лондонское, частные дома, одни поскромнее, другие повыпендрежней. Идешь, идешь между домами, потом вдруг хоп! – и стоит-улыбается тебе человек в форме у калитки в зеленом заборе. Пришли. Вот и корты.
А сосиски здорово вкусные были. Их и до сих пор у нас не встретишь. Нет, я не жалуюсь. Просто рассказываю, какие сосиски любит Анна Владимировна.
ДУШЕ БУЛГАКОВА…
Могу рассказать, чего она не любит. Это тоже достаточно легко. Вот пример истории: наши комнаты на телецентре найти невероятно легко; когда будете – восьмой этаж по большим лифтам – и направо. А дальше, за изгибом коридора, комната передачи Андрея Малахова. Малахова приятно встретить в коридоре – вполне нарвешься на свежий анекдот или какую-нибудь новость обсудишь в красках; тяжелее бывает общаться с редакторами его передачи.
– Алло! – говорит редактор, бодро глядя перед собой в пустоту коридора. – Виктор Филиппович, это с Первого канала, да! У нас программа про инвалидов, а у вас нет ноги… Обеих? Это даже лучше, Виктор Филиппович!
Примерно раз в полгода редактор из малаховской комнаты ловит вас за рукав и начинает говорить вам, глядя в глаза просительно, но уверенно: Василий (Дмитрий, Леонид)! Ну, вы не надумали? Мы вас очень, очень просим, может быть, вы уговорите Анну Владимировну прийти к нам на передачу?
– О чем? О душе Михаила Булгакова?
– Да…
– Так зайдите к ней сами!
– Ну, что вы, она даже и говорить не станет…
Как, вы не знаете, что в Анне Дмитриевой живет душа Михаила Булгакова?.. А впрочем, передача ведь так и не состоялась на Первом канале-то. Не пропустите тогда! Впрочем, и не пропустите. Ее не будет потому что. Никогда.
Про такие вещи Дмитриева говорит: «Не приставайте ко мне с этой бессмыслицей».
КАНАРЕЙКЕ ЮРИИ…
Когда вы окажетесь у Анны Дмитриевой дома, вы не сможете не заметить, что она практически не сидит на месте. Что-то шипит на плите и ненавязчиво требует внимания, продолжается неспешная беседа, бегает вокруг кто-то из внуков, бегает пес. Внимание Анны Владимировны в сложной пропорции делится между всеми этими процессами. А недавно завелась еще и канарейка. Зовут канарейку Юрий, и она певчая. Имя унаследовала от дарителя – Юрия Роста.
Канарейка в дому недавно, но с ней уже связана абсолютно эпическая история. Юрий возник дома, я так понимаю, на прошлый день рождения, тоже вот в декабре. А в январе Дмитриева, конечно же, ездит на «Австралиан Оупен». И в январе канарейка была строго поручена попечению дочери, Марины.
На третий день стал Юрий чахнуть. Неужели они могут тосковать по хозяевам, думала Марина? Вопрос остался риторическим: еще через несколько дней состояние Юрия ухудшилось. Он стал стремительно лысеть. Не ест и не пьет, про песни и речи уж нет. Юрий был спешно доставлен к ветеринару.
Ветеринар посмотрел на клетку, потом на Марину и говорит: и давно это с ним? Понятно. Линяет он у вас. Птицы линяют. Слышали?
К возвращению Анны Владимировны из Австралии на Юрии уже опять что-то успело нарасти. Не пел, конечно, но… Некоторое время у хозяйки Юрия сохранялось убеждение, что за кенаром недосмотрели, и купили похожего. По большому счету это такой же сложный вопрос, как с душой Булгакова. Потому что не проверишь…
ПАСХАЛЬНОМ СТОЛЕ…
Про Дмитриеву можно узнать много интересного. О семье, о друзьях. Да хоть про Фиделя Кастро! Я точно не помню, виделся он с ней или нет, но уверен, что в обоих случаях это была интересная история.
По-настоящему неизвестна Анна Владимировна, пожалуй, только с одной стороны. Для этого нужно знать ее достаточно близко. Она фантастически готовит.
– Приедешь к нам на Пасху? – в трубке голос Мити, сына Анны Владимировны. Ну, как тут мимо проедешь? Приезжаю. И выясняю, что пасхальный стол, оказывается, – довольно нормированная вещь. И есть куча блюд, которыми легко заставить стол даже больший, которые готовятся только на Пасху. Вы знали, что на пасхальном столе не бывает горячего? Я не знал.
Пасхальный стол Анна Владимировна готовит всегда сама, включая пару паштетов и я уж не помню чего. Это все от бабушки. Утерян только рецепт блюда под названием «гусарская мазурка».
Что это? Я не стал спрашивать. Интереснее придумать.
Но это история про особенную кухню. А важно другое. Вот придешь с работы на Уимблдоне, а в доме свет горит. На плите сковородка с сосисками, особенными какими-то (несмотря на особенный кулинарный талант, сосиски Дмитриева любит больше всего на свете). Картошечка подмигивает золотом из духовки, к ней уже почти покрошен чеснок – и вот уже она, с маслицем и с ним, колючим, сотрясается в большой миске… Ничего особенного. Просто все ровно так, как не бывает лучше.
– Раньше на Уимблдоне каждый раз было одно и то же меню. Недельное. Вот по четвергам было невкусно, потому что готовили почки. Четверги на Уимблдоне мы не любили. И – стук, стук! – все быстро ставится на стол – и никаких почек.
За таким столом сидеть можно бесконечно.
…И САМОМ ГЛАВНОМ
И вот сейчас меня настигает странное ощущение, что рассказываю вам про человека, которого я уважаю безмерно, а еще безмерней люблю, которому многим обязан – житейски и профессионально… И рассказываю какие-то мелочи. Вроде бы ерунду.
Но другое вы знаете. Почти все. И про теннисные успехи, и про комментаторскую работу, и несложно уточнить, сколько именно лет Анна Дмитриева руководила спортивным телевидением, которое сама же, не единолично, но в большой очень степени, и создала.
А самое интересное и важное в ней как раз то, что практически в любой ситуации она остается собой. Набор этих ситуаций неисчерпаем. Она руководит спортивными каналами, гуляя с внуком, и руководит внуком в паузах между трансляциями, если этого требуют жизненные обстоятельства.
Кстати, больше всего, я это точно знаю, она любит не руководить.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Анна Владимировна ДМИТРИЕВА
Заслуженный мастер спорта СССР по теннису, 18-кратная чемпионка СССР в одиночном, парном и смешанном разрядах.
Закончила филфак МГУ.
С 1975 года – в спортивной журналистике. Лауреат Российской национальной премии «Золотой микрофон» как лучший спортивный комментатор российского телевидения. Член Академии российского телевидения. До августа 2010 года возглавляла дирекцию спортивных каналов «НТВ–Плюс».
Рекомендуем
Комментарии
Комментарии для сайта Cackle
популярное за неделю
Свежие новости
Обнаружив неточность в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter.
Отправить сообщение об ошибке