Леди Анна

10 декабря 2010
Пресса


Объяснение в любви Анне Дмитриевой по случаю ее юбилея

– Ты уже бывал в Лондоне?
– Конечно. Раза три.

– Ничего не замечал?
– В каком смысле?

– А вот запах. Запах совершенно другой. Когда понимаешь, что это всякие технические штуки, масло там какое-то, но совсем не похожее на то, что было в «Шереметьево».

О ЛОНДОНСКИХ СОСИСКАХ…
Анна Владимировна заражала меня предвкушением моего первого Уимблдона, вспоминая, как сама она впервые приехала сюда в 58-м году. Первой из советских теннисистов. Я уже слышал кучу рассказов о Фреде Перри, который до сих пор последний англичанин, который там побеждал, – как он наших взял под свою опеку – и от нее, и от Алика Метревели, но запах?

А мы уже выходим из самолета и идем по трубе в аэропорт.

– Вот. Чувствуешь запах? Самое интересное, что он с тех пор не меняется.

Дмитриева делает несколько шагов в молчании.

– И еще у них совершенно другие, знаешь, сосиски. Вот то, что мы называем сосисками, тут вообще редко встретишь. А их сосиски у нас бы назывались колбасками, наверное. Если бы продавались в 1958 году.

Запах действительно какой-то особый. Стукая чемоданом по пяткам, я неожиданно задумался, как описать его, в каких вообще словах оценивать запахи, чтобы другой человек их потом смог узнать. Не нашел.

А сосиски зашипели на сковородке в нашем уимблдоме уже к вечеру. Вы ж не думаете, что мы, когда на Уимблдон приезжаем, в гостиницах живем? Дом. Дом надо снимать. Это и дешевле выходит, если вы, конечно, не для себя одного его снимаете. Уимблдон – это ж предместье лондонское, частные дома, одни поскромнее, другие повыпендрежней. Идешь, идешь между домами, потом вдруг хоп! – и стоит-улыбается тебе человек в форме у калитки в зеленом заборе. Пришли. Вот и корты.

А сосиски здорово вкусные были. Их и до сих пор у нас не встретишь. Нет, я не жалуюсь. Просто рассказываю, какие сосиски любит Анна Владимировна.

ДУШЕ БУЛГАКОВА…
Могу рассказать, чего она не любит. Это тоже достаточно легко. Вот пример истории: наши комнаты на телецентре найти невероятно легко; когда будете – восьмой этаж по большим лифтам – и направо. А дальше, за изгибом коридора, комната передачи Андрея Малахова. Малахова приятно встретить в коридоре – вполне нарвешься на свежий анекдот или какую-нибудь новость обсудишь в красках; тяжелее бывает общаться с редакторами его передачи.

– Алло! – говорит редактор, бодро глядя перед собой в пустоту коридора. – Виктор Филиппович, это с Первого канала, да! У нас программа про инвалидов, а у вас нет ноги… Обеих? Это даже лучше, Виктор Филиппович!

Примерно раз в полгода редактор из малаховской комнаты ловит вас за рукав и начинает говорить вам, глядя в глаза просительно, но уверенно: Василий (Дмитрий, Леонид)! Ну, вы не надумали? Мы вас очень, очень просим, может быть, вы уговорите Анну Владимировну прийти к нам на передачу?

– О чем? О душе Михаила Булгакова?

– Да…

– Так зайдите к ней сами!

– Ну, что вы, она даже и говорить не станет…

Как, вы не знаете, что в Анне Дмитриевой живет душа Михаила Булгакова?.. А впрочем, передача ведь так и не состоялась на Первом канале-то. Не пропустите тогда! Впрочем, и не пропустите. Ее не будет потому что. Никогда.

Про такие вещи Дмитриева говорит: «Не приставайте ко мне с этой бессмыслицей».

КАНАРЕЙКЕ ЮРИИ…
Когда вы окажетесь у Анны Дмитриевой дома, вы не сможете не заметить, что она практически не сидит на месте. Что-то шипит на плите и ненавязчиво требует внимания, продолжается неспешная беседа, бегает вокруг кто-то из внуков, бегает пес. Внимание Анны Владимировны в сложной пропорции делится между всеми этими процессами. А недавно завелась еще и канарейка. Зовут канарейку Юрий, и она певчая. Имя унаследовала от дарителя – Юрия Роста.

Канарейка в дому недавно, но с ней уже связана абсолютно эпическая история. Юрий возник дома, я так понимаю, на прошлый день рождения, тоже вот в декабре. А в январе Дмитриева, конечно же, ездит на «Австралиан Оупен». И в январе канарейка была строго поручена попечению дочери, Марины.

На третий день стал Юрий чахнуть. Неужели они могут тосковать по хозяевам, думала Марина? Вопрос остался риторическим: еще через несколько дней состояние Юрия ухудшилось. Он стал стремительно лысеть. Не ест и не пьет, про песни и речи уж нет. Юрий был спешно доставлен к ветеринару.

Ветеринар посмотрел на клетку, потом на Марину и говорит: и давно это с ним? Понятно. Линяет он у вас. Птицы линяют. Слышали?

К возвращению Анны Владимировны из Австралии на Юрии уже опять что-то успело нарасти. Не пел, конечно, но… Некоторое время у хозяйки Юрия сохранялось убеждение, что за кенаром недосмотрели, и купили похожего. По большому счету это такой же сложный вопрос, как с душой Булгакова. Потому что не проверишь…

ПАСХАЛЬНОМ СТОЛЕ…
Про Дмитриеву можно узнать много интересного. О семье, о друзьях. Да хоть про Фиделя Кастро! Я точно не помню, виделся он с ней или нет, но уверен, что в обоих случаях это была интересная история.

По-настоящему неизвестна Анна Владимировна, пожалуй, только с одной стороны. Для этого нужно знать ее достаточно близко. Она фантастически готовит.

– Приедешь к нам на Пасху? – в трубке голос Мити, сына Анны Владимировны. Ну, как тут мимо проедешь? Приезжаю. И выясняю, что пасхальный стол, оказывается, – довольно нормированная вещь. И есть куча блюд, которыми легко заставить стол даже больший, которые готовятся только на Пасху. Вы знали, что на пасхальном столе не бывает горячего? Я не знал.

Пасхальный стол Анна Владимировна готовит всегда сама, включая пару паштетов и я уж не помню чего. Это все от бабушки. Утерян только рецепт блюда под названием «гусарская мазурка».

Что это? Я не стал спрашивать. Интереснее придумать.

Но это история про особенную кухню. А важно другое. Вот придешь с работы на Уимблдоне, а в доме свет горит. На плите сковородка с сосисками, особенными какими-то (несмотря на особенный кулинарный талант, сосиски Дмитриева любит больше всего на свете). Картошечка подмигивает золотом из духовки, к ней уже почти покрошен чеснок – и вот уже она, с маслицем и с ним, колючим, сотрясается в большой миске… Ничего особенного. Просто все ровно так, как не бывает лучше.

– Раньше на Уимблдоне каждый раз было одно и то же меню. Недельное. Вот по четвергам было невкусно, потому что готовили почки. Четверги на Уимблдоне мы не любили. И – стук, стук! – все быстро ставится на стол – и никаких почек.

За таким столом сидеть можно бесконечно.

…И САМОМ ГЛАВНОМ
И вот сейчас меня настигает странное ощущение, что рассказываю вам про человека, которого я уважаю безмерно, а еще безмерней люблю, которому многим обязан – житейски и профессионально… И рассказываю какие-то мелочи. Вроде бы ерунду.

Но другое вы знаете. Почти все. И про теннисные успехи, и про комментаторскую работу, и несложно уточнить, сколько именно лет Анна Дмитриева руководила спортивным телевидением, которое сама же, не единолично, но в большой очень степени, и создала.

А самое интересное и важное в ней как раз то, что практически в любой ситуации она остается собой. Набор этих ситуаций неисчерпаем. Она руководит спортивными каналами, гуляя с внуком, и руководит внуком в паузах между трансляциями, если этого требуют жизненные обстоятельства.

Кстати, больше всего, я это точно знаю, она любит не руководить.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Анна Владимировна ДМИТРИЕВА
Заслуженный мастер спорта СССР по теннису, 18-кратная чемпионка СССР в одиночном, парном и смешанном разрядах.

Закончила филфак МГУ.

С 1975 года – в спортивной журналистике. Лауреат Российской национальной премии «Золотой микрофон» как лучший спортивный комментатор российского телевидения. Член Академии российского телевидения. До августа 2010 года возглавляла дирекцию спортивных каналов «НТВ–Плюс».
Рассказать друзьям:
Рекомендуем
Комментарии
Комментарии для сайта Cackle
Свежие новости
Обнаружив неточность в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter. Отправить сообщение об ошибке