Марат ушел по-английски

Поздним вечером вторника 24-я ракетка мира Марат Сафин, проводящий последний в карьере сезон, проиграл в первом круге турнира квалифаю Джессу Левайну из США, 133-му номеру рейтинга, – 2:6, 6:3, 6:7, 4:6. Проиграл без сожалений.

ТРИ РАЗНЫХ ПРОЩАНИЯ

Мне повезло, что ровно пять месяцев назад, 23 января, я присутствовал в Мельбурне при прощании Сафина с Открытым чемпионатом Австралии. Заполненный до отказа центральный корт. Матч третьего круга с одним из лучших теннисистов в истории – Роджером Федерером. Тай-брейк в третьем сете, испорченный несвоевременным судейским криком «заступ!» на подаче Марата. Слезы австралийских болельщиков, провожающих одного из главных своих кумиров. Стоя аплодирующая брату Динара, которая через пару-тройку месяцев примет семейную эстафету, став первой ракеткой мира. Это было достойно.

Я до конца жизни буду вспоминать прохладный парижский вечер 27 мая этого года. И вовсе не из-за трансляции финального матча футбольной Лиги чемпионов «МЮ» – «Барселона». А из-за игры второго круга на главном корте «Ролан Гарроса» имени Филиппа Шатрие, растянувшейся на долгие 4 часа 34 минуты. Тогда Сафин изо всех сил боролся против местного дарования Жосслена Уанны, которого неистово поддерживали трибуны.

Опытные подуставшие теннисисты часто играют за счет мощи чужого удара, восстанавливая собственные силы. Так и Сафин, будто заряжался от настроенных против него фанатских масс. И даже подначивал их: мол, чего замолчали, давайте, орите громче. И они сходили с ума. И Марат воскресал из пепла: проиграв первые два сета на тай-брейках, разгромил соперника в двух последующих. В решающем он, не терпящий сантиментов, даже картинно поцеловал сетку, которая неожиданно сыграла за него. Будто знал, что они через несколько геймов расстанутся навеки.

Сафин проиграл в пятой партии 8:10, а журналисты со всего мира, несмотря на поздний час, не разошлись: на пресс-конференции яблоку негде было упасть. И даже когда по традиции интервью продолжилось на русском языке, ни один (!) иностранный репортер, вопреки обыкновению, не покинул своего места. Зарубежные коллеги, ничегошеньки не понимающие по-нашему, ждали окончания брифинга, чтобы стоя проводить Марата из Парижа овацией. Это было красиво.

Мне неприятно будоражить в памяти то, что я увидел во вторник в Лондоне на заштатном 18-м уимблдонском корте. Проиграть в матче первого круга парню из второй сотни — не самый лучший вариант прощания с турниром «Большого шлема» для мастера уровня Сафина. Особенно когда поединок переполнен бессмысленными перебранками с судьями, беспомощными падениями и неспособностью собраться и выжать из себя максимум возможного. Это было горько.

Хотя, может, то, что мы увидели, и есть тот самый максимум на сегодня? Вполне возможно, учитывая, что до Уимблдона Сафин не сыграл в сезоне ни одного официального матча на траве. Но стоит ли приезжать на «Большой шлем» не готовым отдаться борьбе на 100 процентов? Не честнее ли сняться, как это сделал Надаль? Надо ли в такой ситуации вообще ехать в США, чтобы помахать ручкой «Ю. Эс. Оупен»? Ведь там, после того как Сафин не защитил свои уимблдонские очки (в прошлом году Марат дошел в Лондоне до полуфинала. – Прим. ред.), он может даже не попасть в число сеяных. А что – логичная последовательность будет: третий круг в Австралии, второй – во Франции, первый – в Англии и неявка – в Америке...

«СУДЬЯ БЫЛ СЛЕПЫМ»

– Вы говорили, что в свой последний сезон попытаетесь расслабиться и получить от игры максимум удовольствия. Сегодняшняя игра вам такое удовольствие доставила? – после матча пытаюсь вывести Марата на откровенный разговор о нелепом поражении.
– Есть матчи, в которых ты действительно получаешь удовольствие, а есть такие, когда ты не чувствуешь своей игры на корте, – улыбается Сафин. – Не играется. Все идет не так, как должно идти. Где-то не везет, где-то соперник вдруг хорошо сыграл. Естественно, в какой-то момент хочется переломить ситуацию. От излишнего перенапряжения появляется скованность. Она и губит.

– Ваш оппонент был так уж силен?
– Я еще до игры знал, что он – очень талантливый левша. Меня удивило, что он отлично подавал в самые ответственные моменты, когда повисали его геймы. А эта его невероятная вторая подача?! Я не ожидал, что он на брейк-пойнтах второй мяч будет с таким отскоком пускать.

– Почему вы пропустили все подготовительные турниры на траве?
– Я заявлялся на «Куинз», но снялся – спина заболела.

– Сейчас проблемы с ней решены?
– Частично. Побаливает еще.

– В последней партии вы постоянно «пихали» арбитру. Вас настолько возмутила его ошибка на тай-брейке в третьем сете?
– Для начала хочу передать привет тому парню на линии, который крикнул «аут!». Жаль, что этот судья был сегодня настолько слепым. Это ведь был самый важный момент в матче! У меня был мини-брейк, при счете 5:4 я мог выйти на подачу и у меня были бы прекрасные шансы на выигрыш и тай-брейка, и сета, и матча. У меня как раз в игре только-только начало все получаться. И тут этот аут, хотя я ясно видел, что мяч попал в линию. Обидно.

«УДОВЛЕТВОРЕН ТЕМ, ЧЕГО ДОСТИГ»

– Надоевший вам вопрос, без которого в данной ситуации не обойтись: подтверждаете, что это ваш последний Уимблдон?
– Да.

– И какие чувства по этому поводу?
– Облегчение. Большое облегчение.

– Неужели?
– Ну да. Конечно, у меня не самым лучшим образом вышло закончить свою уимблдонскую историю, но что поделать — такова жизнь.

– Вы сыграли в Лондоне массу запоминающихся матчей. Какие вы бы сами выделили?
– Четвертьфинал с Иванишевичем в 2001-м, когда он выиграл турнир. Ну и прошлогодний победный поединок против Джоковича. Как видите, не так уж и много.

– У вас нет ощущения, что вы уходите, не реализовав все свои возможности?
– Слушайте, да любой игрок в теннисной истории может пожаловаться на нереализованные возможности. Любой! И Агасси мог бы выиграть побольше «Больших шлемов», и Сампрас, и даже Федерер! Да, мне немного не повезло в карьере с травмами. Но я вполне удовлетворен тем, чего достиг.

– Местная публика, в частности, любила вас за непосредственное поведение: швыряние ракеток, брань с судьями... Не считаете ли, что теннисным правилам надо быть более лояльным к такого рода проявлениям?
– Зачем? Чтобы мячи то и дело летали по трибунам, а ракетки – по корту? Не думаю, что зрителям придется по душе такой экстрим. На самом деле каждый должен быть самим собой. Просто я не могу держать чувства в себе. Если я буду это делать, то попросту не смогу играть, думать, бегать. Меня просто заклинит. Федерер же, напротив, все любит держать в себе. Хотя однажды в Майами и он швырнул ракетку. Но это было лишь раз за всю его карьеру. С другой стороны, у него своя фишка — он плачет после побед. Этого мне никогда не понять.

«НАЧНУ С ЧИСТОГО ЛИСТА»

– Если бы ваша мама-тренер не стала бы делать из вас теннисиста, то кто бы, как думаете, из вас вышел?
– Она все сделала правильно. Я, конечно, любил хоккей, футбол. Но я был рожден для тенниса.

– Вне спорта вы вообще себя не видели?
– Намного комфортнее мне было в спорте. Хотя я быстро учусь. Стоит только показать мне, что нужно делать, и вскоре я буду это выполнять. Ну, может, я любил считать, но уж точно не признавал чтение, запоминание чего-либо. Это не для меня.

– После того как вы определились с датой ухода из спорта, играть стало тяжелее?
– Почему? Я в хорошей форме. Возможно, в лучшей форме, чем когда-либо еще. Пока не выигрываю много матчей, но все-таки я здесь, с вами. Да и психологически я сейчас силен. Я получаю удовольствие, когда совершаю последние поездки по тем турнирам, которые люблю. Ведь именно по этому принципу я их выбирал.

– И каковы ближайшие планы?
– Отсюда – в Москву. Потом на Кубок Дэвиса в Израиль.

– А в каких личных турнирах еще будете участвовать?
– По традиции поеду в шведский Бостад, потом в Лос-Анджелес, Монреаль, Цинциннати. Все как обычно.

– Соревнования в этом году закончатся – что дальше?
– Определенно огромные каникулы. Надо хорошенько отдохнуть, осмыслить жизнь на досуге. Абстрагироваться от всех этих стрессов, с которыми связана жизнь профессионального спортсмена. Так что несколько месяцев я буду отдыхать, чтобы потом начать жизнь с чистого листа.