102-я ракетка мира Мария Шарапова: Потрачу денежки – и в Англию

После разгромного поражения Марии Шараповой в 1/4 финала (0:6, 2:6 в пользу словачки Доминики Цибулковой. – Прим. ред.) наш спецкор пообщался с россиянкой, отчаянно пытающейся вернуться к вершинам рейтинга.

«ПЛЕЧО УЖЕ НЕ БОЛИТ»

– Мария, что с вами случилось?
– Физически меня не хватило. У соперницы больше энергии, она двигалась хорошо и... И все, – Маша устало, но оттого не менее обворожительно улыбается.

– Но при счете 0:5, когда у Цибулковой пошли матчболы, вы не сдались, боролись.
– Поздно уже. Поезд ушел. Раньше надо было так играть: заканчивать розыгрыши возле сетки, а не бегать на задней линии, по 20 раз ударяя справа и слева.

– Не сказалась ли та небольшая травма бедра, полученная вами в концовке предыдущего матча с китаянкой На Ли?
– Не сказала бы, что это мне помешало. К четвертьфиналу у всех что-то болит.

– Цибулкова способна выиграть у Сафиной в полуфинале?
– Если будет играть так же солидно, как против меня, то да.

– Как оцениваете свое выступление на «Ролан Гарросе»?
– Если б кто-то пару месяцев назад сказал, что я дойду до четвертьфинала, – не поверила бы. Я жутко не люблю проигрывать. Но я довольна тем, как все здесь прошло.

– Вы ехали в Париж без всяких турнирных целей?
– Такое впервые в моей карьере, но это правда. Я ведь не знала, как буду себя чувствовать, как поведет себя мое плечо.

– И как оно, кстати?
– Хорошо.

– Не испытываете никакой боли?
– Нет.

– Для чего тогда эти пластыри на нем?
– Просто предохранение. Обычные фиксирующие повязки. Очень легкие.

– А что за чудной дыневидный мячик вы в начале тренировки с Майклом (Джойсом, наставником Шараповой. – Прим. ред.) друг другу перекидываете?
– Это мяч для американского футбола. С его помощью мы разминаем плечо.

– Что врачи говорят о вашем плече в долгосрочной перспективе? Можно надеяться, что оно придет в норму?
– Врачи говорят – все должно быть в порядке.

«В БЛОГ ПИШУ САМА»

– Вы десять месяцев были вне игры. Что вас больше всего удивило в обычной жизни?
– То, что она действительно существует, – смеется моя собеседница. – Как бы по-идиотски это ни звучало, но это так. Так долго быть дома или рядом с домом – это оказалось по-настоящему непривычно. Проводила много времени и в Финиксе, где мне залечивали плечо, но тем не менее. Это здорово – вдруг осознать, что у тебя есть дом, куда ты можешь прийти, где тебя ждет твоя семья. Где вокруг много друзей. Хотя... Эти месяцы показали мне, кто истинный друг, а кто нет.

– Вам не хватало моральной поддержки?
– Ее было предостаточно. Один мой тренер чего стоит. Представьте, он ездил со мной в Аризону все время, на каждую процедуру! На протяжении долгого времени каждый понедельник мы летели на Юго-Запад и каждую пятницу возвращались обратно. Могу только догадываться, насколько ему это надоело, но он продолжает вкладывать, верить в меня. И эта вера передавалась мне. Очень важно, что он сам когда-то прошел через это, будучи игроком. Через операции, травмы...

– Сколько времени вам нельзя было брать в руки ракетку?
– Три месяца. Такого со мной еще никогда не было.

– Как проводили это время?
– Много занималась физподготовкой – что было еще делать? Практически не вылезала из джима (спортзал. – Мария частенько вставляет в свою русскую речь английские слова. – Прим. ред.). Во многом благодаря той базе, думаю, мне удалось с честью выдержать столько трехсетовых поединков на «Ролан Гарросе».

– Ну и, видимо, нашлось вдоволь времени на блог, который вы ведете на своем официальном сайте? Если, конечно, вы сами туда пишете...
– Вполне собственноручно. А что, не похоже?

– Похоже. Живенько, с натуральными эмоциями. Жаль, из Парижа ничего не написали.
– Времени не было.

– А как вы определяете, когда именно вам следует что-то написать?
– Когда что-то интересное в моей жизни происходит. Или, наоборот, когда мне скучно. Я люблю писать. Мне это интересно. Каждый раз запись занимает три-четыре часа. Я серьезно концентрируюсь, когда пишу в блог, закрываю плотно двери в свою комнату. Долго размышляю, что бы мне такое написать, что бы все хотели от меня узнать.

«ЦИФРЫ НЕ ЛЮБЛЮ»

– Маша, а вот раз так хорошо было дома, с родителями, и так тяжело было возвращаться к теннису, может, и не стоило?
– По характеру я – боец. Если бы я была слабым человеком, то не сидела бы сейчас перед вами. Отдыхала бы на острове у огромного бассейна с бокалом холодненькой пино-колады... Для вас это, может, и звучит отлично, – но не для меня. Мне нравится быть здесь. И нет для меня лучших чувств, чем те, которые я испытываю, когда толпа аплодирует мне после победы. Когда выходишь на корт, а диктор объявляет твое имя.

– За теннисными перипетиями следили, когда были вне большой игры?
– Я была настолько разочарована тем, что не смогла принять участие в прошлогодних Олимпиаде и Открытом чемпионате США, что хотела не смотреть их. Однако те матчи, которые так или иначе попадались мне на глаза, очень сильно мотивировали меня. Больше, чем что-либо еще. У меня было огромное желание быстрее вернуться в самую гущу событий.

– И вот вы сделали это. Играли «Ролан Гаррос» в ранге 102-й ракетки мира. Стали к вам относиться менее уважительно? Заметил, что корты вам для тренировок плохонькие давали...
– Я не очень люблю цифры. Хотя рейтинг, объективно говоря, никогда не врет. Если кто-то оказывается вдруг номером один – значит, он это заслужил. А с кортами здесь всегда так, вне зависимости от твоего рейтинга. У них просто мало тренировочных кортов. Поэтому я иногда тренируюсь за пределами стадиона.

– Сейчас, пока еще свежи воспоминания об обычной жизни с родителями, нет ощущения, что многое в жизни снова стало проходить мимо, что спорт отнимает у вас нечто значимое?
– Совсем нет. Теннис – моя жизнь с семи лет. Особенно с тех пор, как я прилетела в Америку и стала тренироваться по шесть часов в день шесть дней в неделю.

«ПАПА ЗВОНИТ СОННЫЙ »

– Представим, что вы влюбляетесь без ума. На какой сумасшедший поступок готовы?
– Как это «без ума»? – недоумевает Мария.

– Ну, потеряв голову от чувств.
– Это невозможно. Я не такой человек.

– А какой?
– Я равномерный человек.

– Вы на тренировке практически не вынимаете из ушей наушники. Что сейчас в вашем плеере?
– У меня сейчас микс. Канье Уэст (американский музыкальный продюсер и рэпер, многократный лауреат Грэмми. – Прим. ред.), «U2», что-то еще. Я забыла, – разводит руками меломанка Шарапова.

– С кем-то из наших девушек – коллег по сборной России в Париже общались?
– Нет. Когда я на большом турнире, то стараюсь как можно меньше времени проводить на стадионе. Здесь слишком много людей. Суета вокруг отнимает энергию, необходимую для тенниса.

– За сборную играть планируете?
– Сейчас тяжело загадывать конкретно. Я не знаю, как сложится сезон, каким будет мое здоровье. Было бы здорово, если у меня еще раз в жизни будет возможность играть за сборную.

– Вы без сопровождения отца...
– Он и в прошлом году не сопровождал меня на массе важных турниров. После того как я выиграла свой третий турнир «Большого шлема», он сказал: «Слушай, я люблю туризм, люблю кататься на горных лыжах, так что...». В общем, папа сейчас наслаждается своей жизнью. Он это вполне заслужил. И видеть его рядом со мной вы теперь будете крайне редко. Хотя он был с нами все последние месяцы тренировок во Флориде и Лос-Анджелесе.

– Вы хоть перезванивались с ним во время турнира?
– Еще бы! Он звонил мне почти после каждого матча заспанный.

– И что говорил?
– Спрашивал: «Объясните, девушка, что было с вами в таком-то сете?».

– А вы?
– А я: спи папа, я через час перезвоню, – хохочет Мария.

– Неужели его отсутствие не доставляет вам неудобств? Есть у теннисистов поверье: должно быть на трибуне знакомое лицо.
– На самом деле нельзя смотреть на трибуны часто. Если ты это делаешь – у тебя проблемы с концентрацией. Мне же достаточно знать, что мои родители смотрят на меня по телевизору, болеют. Если очень надо на кого-то взглянуть, я могу на свою команду посмотреть. Правда, вряд ли это что-то изменит в моей игре.

– Что больше всего вас поразило на нынешнем «Ролан Гарросе»?
– Поражение Надаля. Мой матч с На Ли по расписанию стоял после его игры с Содерлингом. Обычно я люблю играть после него. Особенно здесь, в Париже. Всегда ведь заранее было известно, что сейчас будут три сета, после которых корт окажется в твоем распоряжении. И вдруг в этом году он меня так подвел… Сломал подготовку к игре, можно сказать.

Шучу, конечно. Вообще у меня огромное уважение к Надалю за его жажду борьбы, за то, как он каждый раз отдает себя игре на 120 процентов. Но... иногда ты проигрываешь. Это просто часть игры. Ради этого они тут вешают сетку каждое утро. У Надаля светлая голова на плечах. С ним дальше все будет нормально.

– Какие у вас теперь планы?
– Идти на тренировочный корт, бить миллионы мячей и работать над всеми теми вещами, которые нужно улучшать. Я возьму несколько дней на передышку, а потом начну травяной сезон.

– Где сыграете перед Уимблдоном?
– В Бирмингеме.

– В Париже задержитесь?
– На день. Сегодня капитально высплюсь, ну а завтра погуляю. Денежки потрачу, может быть…