Неисправимый Мак

17 февраля 2009
Пресса
Всеанглийский теннисный клуб не принял его в свои почетные члены, а Мик Джаггер собирает «Роллинг Стоунс», чтобы встретиться с ним, Дэвид Гилмор из «Пинк Флойд» приглашает его на студийные записи, Джек Николсон приветствует его словами: «Джонни Мак, не меняйся никогда», Энди Уорхолл ходил за ним по пятам со своей камерой, а Том Халс изучал его поведение, когда готовился к роли эксцентричного Моцарта в фильме «Амадей» великого режиссера Милоша Формана.

По воспоминаниям современников, струны ракетки под его ударами пели как струны скрипки Страдивари, но выражения, которые сопровождали творимую им теннисную красоту, больше напоминали стиль американских трущоб. Тридцать три года этот человек пытается изменить теннисный мир. Он до сих пор верит в то, что стиль serve-and-volley еще вернется, и теннис перестанет быть «похожим на пинг-понг». Он предлагает вернуть деревянные ракетки и передвинуть линию подачи ближе к сетке. А судьи до сих пор могут услышать от него: «Ты надутый, уродливый толстый лузер!» В такие моменты окружающим кажется, что он злится на весь мир. Но это не так. На пороге своего пятидесятилетия великий Джон Макинрой по-прежнему злится, прежде всего, на самого себя.

Он всегда хотел играть в теннис, он всегда считал, что это важнее, чем политкорректность и хорошие манеры. В любимую игру он вкладывал всего себя. Не зря же зрители не просто прощали ему плохое поведение, они обожали Мака. Не зря же многие соперники до сих пор отзываются о нем с огромным уважением. Конечно, трудно не согласиться с Салли Дженкинс из Sports Illustrated, которая написала: «Семь турниров «Большого шлема», которые выиграл Макинрой, это примерно половина от того количества, которое он мог бы выиграть, если бы потрудился нормально тренироваться и обуздать свой темперамент». С другой стороны, его большой друг Пэт Кэш сказал: «Мне трудно это понять, но я думаю, что для каждого, кто является в чем-то лучшим, существует тонкая грань между гением и безумством. Джон лучший игрок, который когда-либо выходил на корт, и он всегда ходил по этой грани. Иногда он ее переступал».

Несмотря на его репутацию завзятого бузотера и любителя поработать на публику, он никогда не гордился своей горячностью. Мак считает это чем-то вроде дурной привычки, чем-то типа пристрастия к сигаретам: «Я делаю это по привычке. Я выхожу на корт и вдруг делаю что-то такое, о чем сам думаю: «И зачем я это сделал?» По этому поводу ходили многочисленные разговоры о его пристрастии к наркотикам, именно этим объясняли его возбудимость. Джон и не опровергал это. В своей книге «Вы это серьезно?» он пишет о том периоде, когда был женат на голливудской актрисе Татум О’Нил. «Кокаин был наркотиком той эры, а я не просто невинно стоял рядом».

Джон Патрик Макинрой-младший родился 16 февраля 1959 года в Висбадене, Германия. Его отец Джон Макинрой-старший служил там на американской военной базе, а мать Кей Макинрой была медсестрой. Джон был старшим из трех сыновей. В 1963 году его семья переехала в город Квинс, штат Нью-Йорк, где он и вырос. Уже в раннем возрасте Джон демонстрировал завидную координацию и атлетические способности. Довольно быстро стало понятно, что это как раз те качества, которые очень хорошо подходят для тенниса. Тем не менее, в юниорах он никогда не занимал первого места в рейтинге, при том, что выиграл несколько турниров. Виной этому была непоседливость и невнимательность молодого дарования, а также увлеченность разными другими видами спорта, такими как футбол и баскетбол – он предпочитал командные игры индивидуальным. Именно за это известнейший австралийский тренер Гарри Хопман, в группу которого одно время ходил будущий Большой Мак, исключил его. И Джон перешел к другому тренеру Томми Палафоксу.

Уже занимаясь теннисом, Джон учился в известной и дорогой школе на Манхеттене, причем его успеваемость была выше среднего уровня, но когда он явился к матери с результатами выпускных экзаменов, по итогам которых он стал вторым учеником своего выпуска, она накричала на него: «Если бы ты постарался, то мог бы окончить школу первым». Она же заставила его отправиться продолжать образование в престижном Стэнфордском университете, хотя он уже после школы хотел начать карьеру профессионального теннисиста – ведь в это время в его активе уже были первые успехи, да еще какие. Уже в 1976 году Мак сыграл в первом профессиональном турнире в Нью-Джерси и даже прошел во второй круг. Тогда американская теннисная ассоциация предоставила ему возможность поехать в Европу, где он сыграл на взрослом «Ролан Гаррос», прошел квалификацию и также прошел во второй круг, при этом победил в соревнованиях юниоров и в миксте. На «Уимблдоне» в этом же году он навел куда большего шороху, не только пройдя квалификацию, но и добравшись до полуфинала, где проиграл тогдашней первой ракетке мира Джимми Коннорсу. «До этого я никогда не думал, чем хочу заниматься. Теннис – это такая одинокая игра. А мне никогда не нравилось быть одному. Но после этого я понял, что должен хотя бы попробовать». В общем, в университете Джон долго не проучился, потому что стало понятно, что невозможно совмещать учебу, где от него требовалось не просто числиться в списках студентов, и теннисную карьеру, которая отбирала все силы.

В дальнейшем эта же самая мама взяла с него слово, что он всегда будет выступать за команду своей страны, когда это потребуется. И Макинрой стал первым за долгое время топ-американцем, который играл за Америку в Кубке Дэвиса всегда, когда мог, причем не просто играл, а выкладывался, и после окончания карьеры какое-то время был капитаном. В общей сложности Мак отыграл 12 сезонов Кубка Дэвиса, из которых 5 были победными, причем играл как одиночные, так и парные матчи.

Это тоже отдельная тема. На протяжении всей своей карьеры он играл и пару, и микст, и при этом добивался успехов. За карьеру он выиграл 77 титулов АТР в одиночном разряде и 71 в парном, что по сумме является абсолютным рекордом открытой эры. Макинрой пытался достичь совершенства во всем, что он делал, но, к сожалению, не мог сосредоточиться на чем-то одном. Матс Виландер так высказывался по этому поводу: «У Макинроя был самый большой потенциал из всех игроков, о которых я говорил. Но он не смог его реализовать. Уверен, он должен пару раз ударить себя за то, что не стал величайшим игроком теннисной истории. Он считал, что совершенствуется, когда играет матчи, поэтому играл много парных встреч, но мало тренировался. Если бы он работал над техникой и физической формой, как другие великие профи, то он бы достиг заоблачных высот».

Но давайте не надолго вернемся на тот самый первый «Уимблдон» Большого Мака, где он дошел до полуфинала. Этот турнир во многом определил не только его дальнейшее отношение к «Уимблдону», но и вообще многие перипетии его дальнейшей карьеры. Именно там, во время четвертьфинального матча против Фила Дента, когда после проигрыша сета Макинрой разозлился не себя и стал бить себя ракеткой по ноге, чопорная английская публика выразила свое недовольство его поведением общепринятым «Бууууу!». Много позже Мак рассказывал: «Я хотел посмотреть, что они будут делать, и начал пинать ракетку по корту, и они снова засвистели. Мне это понравилось!» Правда, когда на следующий день лондонские таблоиды окрестили его Superbrat («Капризный младенец») для него это стало неожиданностью. «Я вырос в Нью-Йорке. Там ты доезжаешь от аэропорта до своего дома, и тебе очень сильно повезет, если десяток человек не обзовет тебя. А посмотрите на хоккеистов, посмотрите на игроков в американский футбол. Я похож на этих парней, а теннисный мир заставлял меня быть совсем другим. Игра была такой чопорной, будто все кругом ходили в накрахмаленных воротничках. Мне казалось, что в следующий раз они попросят меня надеть длинные штаны. Мне очень хотелось это изменить. Это стало моей целью».

Конечно, в то время уже были и Коннорс, и Настасе, но никто не обладал таким сочетанием совершенно изысканного спортивного совершенства и почти маниакальной вспыльчивости. Сначала публика презирала его, болельщики чувствовали, что в отличие от того же Коннорса Мак не стремился развлекать их, для него это было серьезно, организаторы боялись его присутствия на соревнованиях, а New York Times назвала его «худшей рекламой американской системы ценностей со времен Аль Капоне». А потом стало понятно, что, как и Коннорс, как и Настасе, он ничего не может изменить в этой игре. Люди стали воспринимать его поведение, как шоу и ждать его. Его желание изменить теннисный мир почти загнало его в угол.

В 1978 году, он впервые обыграл Борга на турнире в Стокгольме, а в 1979 он обыграл и Борга, и Коннорса. Именно тогда окончательно оформился его игровой стиль, который был отчетливо виден на контрасте с этими двумя великими игроками. Как и его идол, Род Лэйвер Макинрой использовал скорость, ею он выводил из строя своих оппонентов. Его подача не была пушечной, но он обладал чрезвычайно быстрыми рефлексами и непревзойденным чувством корта. Казалось, он инстинктивно знал, где приземлится его удар. Он брал не силой и техникой (большинство его ударов не считаются эталоном технического исполнения), а скорее тактикой и точностью. Суммируя его игровой стиль, Артур Эш сказал в интервью Sports Illustrated: «Играя против Борга или Коннорса, вы чувствуете себя под паровым молотом, Макинрой же скорее похож на стилет».

А в 80-м году соперничество Макинроя и Борга приобрело принципиальное значение. Когда они встретились в финале «Уимблдоне», Борг победил в пяти сетах. Это была пятая подряд победа Борга на «Уимблдоне», но всем стало понятно, что Макинрой уже близко. В 1981 году Макинрой обыграл Борга не только в финале US Open, что, в общем, и неудивительно, но и там, где великий швед чувствовал себя непобедимым – на траве Всеанглийского теннисного клуба. Макинрой не стал извиняться, как это сделал Надаль в этом году на чемпионате Австралии. Наоборот, он вел себя так, что стал первым и единственным за все годы чемпионом, которого не пригласили на торжественный прием по случаю окончания турнира. На этом же «Уимблдоне» родилась и знаменитая фраза, которую Мак потом часто использовал в прениях с арбитрами и даже сделал названием своей автобиографии – «Вы это серьезно?» . Она прозвучала в матче первого круга против Тома Галликсона, когда судья оштрафовал его за метание ракетки. Именно тогда Макинрой закричал судье: «Man you cannot be serious!». Вообще, он считал, что организаторы турнира относятся к нему предвзято, что именно на «Уимблдоне» его больше всего засуживают, а уж британские традиции вообще выводили его из состояния шаткого душевного равновесия – именно после его высказываний о гостях приема, LTA аннулировала свое приглашение на заключительный банкет, так и он и остался без звания почетного члена Всеанглийского теннисного клуба.

Кстати, Борг был единственным соперником, которого Макинрой уважал и почитал, и он никогда не позволял себе экстравагантных выходок в матчах против него. Со всеми остальными соперниками он вел себя так, как будто у него с ними личная война. Например, Беккер утверждал, что Мак – самый сложный соперник в туре именно по этой причине. «Каждый матч с ним, это не про теннис, это про личные отношения». А Пэт Кэш с усмешкой рассказывал, что до появления Макинроя в туре правила состояли из ста страниц, а после его ухода – почти из двухсотпятидесяти: «Удивительно, сколько правил они придумали лично для него». В общем, после ухода Борга, которого наряду с Лэйвером Мак почитает как одного из двух величайших игроков в истории, Джону стало откровенно скучно. Сам он говорил, что в тот период его главным стимулом была борьба с Коннорсом и Боргом, а когда он добрался до вершине, на него навалились психологическое давление и одиночество.

Следующие годы были чрезвычайно успешными с точки зрения результатов, особенно 1984-й, когда Макинрой из 82 матчей проиграл всего 3 (это еще один непревзойденный рекорд открытой эры), но после поражения от Брэда Гилберта на итоговом турнире-1985, он решил сделать паузу в выступлениях, чтобы, как он сам говорил, «остановиться и задуматься». В это же время он впервые женился на Татум О’Нил, попав в богемную тусовку, которая не принесла ему добра, впервые стал отцом (в марте у него родился сын Кевин) и был вынужден вернуться к выступлением под давлением спонсоров и жены. Ни ничего хорошего из этого не вышло.

С той поры Мак не выиграл ни единого одиночного турнира «Большого шлема» и завоевал всего 11 титулов ATP. Зато нарастало недовольство, раздражение, которое выливалось в постоянные срывы. Рекордные суммы штрафов достигли 90 000 долларов (между прочим, еще один рекорд открытой эры), а также он стал единственным игроком открытой эры, который дисквалифицировали прямо по ходу турнира «Большого шлема» (это случилось на Australian Open-90, когда он получил три предупреждения по ходу матча). Его брат Патрик вспоминает, что это были трудные времена: «Джон говорил, что не позволит себе стать лузером». Единственное, в чем он продолжал преуспевать, это в матчах на Кубок Дэвиса. В те времена, в 1992 году, в команде уже собрались Курье, Агасси, Сампрас, которые уважали его и поддерживали. Макинрой был капитаном и в свойственной ему манере ободрял и заводил своих игроков. Курье вспоминал, как во время финального матча со Швейцарией Мак «вел себя просто как сумасшедший. Он прыгал вокруг Пита и всех нас и завывал: «Нам надо выйти и надрать им задницы». Ему удалось завести даже саму невозмутимость Сампраса, который начал кричать и сжимать кулаки по ходу матча, а когда все закончилось, сказал Маку, что любит его.

После 92-го года были и рок-группа, и картинная галерея, и ток-шоу на телевидение, и эпизодические съемки в фильмах, и новая семья (сейчас у Мака шестеро детей, включая ребенка его нынешней жены от первого брака, и сам он говорит, что единственно, что хоть как-то оправдывает его в жизни, это то, что он хороший отец). Даже сейчас являясь комментатором, кстати, очень успешным и популярным, Мак не успокоился. Сейчас он уже понял, что в жизни есть много важных и интересных вещей, и все же теннис по-прежнему остается для него главным в жизни. Ветеранский тур не слишком его удовлетворяет, потому что это во многом шоу, а он хочет серьезной борьбы и настоящих побед. Он с гордостью говорит: «Я никогда не уходил из тенниса. Это единственное, чего я никогда не делал. До этого дня, я никогда не объявлял о своей отставке». И он так ее и не объявил. В 2006 году Мак вышел на корт и выиграл профессиональный турнир АТР в Сан-Хосе в паре с Йонасом Бьоркманом (ему тогда было 48, и это тоже рекорд открытой эры). Свой последний турнир. А может, и не последний…
Рассказать друзьям:
Рекомендуем
Комментарии
Комментарии для сайта Cackle
Свежие новости
Обнаружив неточность в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl + Enter. Отправить сообщение об ошибке