Тимеа Бачински: Зря я думала, что все проблемы со здоровьем пройдут сами по себе

Швейцарская теннисистка Тимеа Бачински рассказала о своём здоровье.

- Вы возвращались в теннис после травм и даже после завершения карьеры. Каким стало это возвращение?
- Намного сложнее психологически. Между предыдущими операциями я могла играть и тренироваться. Я была младше и оптимистичнее смотрела в будущее. Последняя прошла 26 сентября и я действительно думала, что больше не смогу использовать свою правую руку.

- Что именно с ней было?
- У меня образовалась киста в среднем пальце длиной 8 мм, и она была уже твёрдой. Она росла и разорвала одну связку, два сухожилия и одну мышцу. С этим всем я играла в полуфинале "Ролан Гаррос" в прошлом году. Я начала чувствовать что-то неладное ещё в конце 2016 года перед турниром в Чжухае. Тогда я проконсультировалась у нескольких врачей, но они сказали, что мне не стоит волноваться и я могу продолжать играть. Я старалась игнорировать боль, но в итоге приём большого количества болеутоляющих сильно повлиял на мой желудок.

На Уимблдоне и "Ролан Гаррос" я показывала высокий уровень тенниса и была в прекрасной форме. В первом сете матча против Радваньской я была вообще непоколебима, но из-за большого количества обезбаливающих я не ощущала всего своего тела, и когда начал болеть квадрицепс, я не понимала, насколько это может быть серьёзно. Через два дня мне сделали МРТ, и оказалось, что у меня разрыв на 3,5 см.

- А как диагностировали кисту?
- Первые три месяца я ездила по врачам в Европе, и все они ставили разные диагнозы. Один сказал, что я могу завершать карьеру, потому что ничего сделать уже нельзя. Это было летом, поэтому все специалисты были в отпуске и мне пришлось ждать два месяца прежде, чем я узнала, что у меня. Я выбрала хирурга в Милане, с которым я нашла общий язык.

- Как вы узнали, что именно этот диагноз правильный, ведь разные врачи вам называли разные диагнозы?
- Я почувствовала, что это именно тот специалист, которому я хочу доверить свою руку. Я дважды приезжала в Милан, а в один день он позвонил мне в 21:30 в пятницу с неизвестного номера и сказал, что есть два варианта: на полгода положить руку в фиксатор или делать операцию. Он долго не решался мне сказать это, потому что он не мог поверить, что я играла полгода и дошла до полуфинала "Шлема". Мне говорили, что всё нормально, и я думала, что это пройдёт само по себе.

- Вы вернулись в январе на турнире в Санкт-Петербурге и выиграли парный титул вместе с Верой Звонарёвой. Но вы выступили только на трёх турнирах и выступили в Кубке Федерации, а затем два месяца отсутствовали. Вы не думали, что вернулись слишком рано?
- Я знаю, что начала тренироваться и вернулась в теннис слишком рано. Это была большая ошибка со стороны меня и моей команды. Но всегда легко рассуждать спустя десять месяцев. Я начала играть уже спустя три месяца после операции, которая была похожа на ту, которую перенесла Петра Квитова. Но она не играла в течении шести или семи месяцев, а мне нужно было подождать еще около двух месяцев.
Я говорила, что всё будет становиться лучше, и доверяла своей команде, но проблема заключалась в том, что я спешила вернуться на корт, особенно после упорного матча против Екатерины Макаровой в Майами. Затем у меня развился тендинит в запястье, и всё становилось только хуже и хуже. Когда я начала тренироваться на грунте, я надорвала икроножную мышцу, что тоже повлияло на меня. Поэтому мне пришлось прекратить работу с Дмитрием Завьяловым. Возможно, нам не хватило сил пройти через это, хотя предыдущие пять лет нашей совместной работы были прекрасными.