Интервью Тони Надаля для журнала Tennis Magazine

В каком-то смысле – и в этом нет намерения его принизить – он является частью декораций: Тони играет существенную роль в мировом теннисном пейзаже.

Все, конечно же, знают дядю и тренера первой ракетки мира, но что нам на самом деле известно об этом человеке, которого редко можно увидеть без кепки, словно бы служащей ему защитой, и которому присущ добродушный стиль «профессора» теннисных наук, который всем нам хотелось бы иметь? Совсем немного. В этот раз мы внимательно выслушаем то, что расскажет нам этот тренер – и не только тренер! – чтобы вместе с ним постичь суть механизмов, которые позволили ему постепенно, камушек за камушком, выстроить то, что является одним из самых больших феноменов в истории спорта. Своими исполненными здравомыслия рассуждениями, ведущим мотивом которых являются воспитание и труд, «дядя Тони» раскрывает перед нами линию невероятной судьбы Надалей. По ходу этого интервью мы начинаем лучше понимать, каким образом Рафа стал Рафой...

Tennis Magazine: Тони, все знают Вас как дядю и тренера Рафаэля Надаля, но гораздо меньше мы знаем о вашей собственной жизни. В этом году Вы отметили свое 50-летие (T.M.: он родился 17 февраля 1960 г. в Манакоре). Не могли бы Вы коротко описать эти полвека?

Тони Надаль: Что я могу сказать (улыбается)? Как и все в нашей семье, я родился на Майорке и по-прежнему живу здесь, в Порто-Кристо. У меня трое детей, одна девочка и два мальчика 9, 7 и 6 лет. Я был вторым ребенком в семье после Себастьяна, отца Рафаэля. У меня есть еще два брата (T.M.: один из которых – Мигель Анхель, бывший футболист ФК «Барселона») и сестра, которые довольно намного меня моложе. Как вы знаете, мы очень спортивная семья, но я был первым, кто начал играть в теннис. Я перепробовал много видов спорта, включая, конечно же, футбол, но кроме этого плавание, настольный теннис (пинг-понг), причем в этом виде спорта я достиг неплохих результатов, так как я был чемпионом Балеарских островов среди юниоров. С 14 лет я начал играть в теннис.

T.M.: Что пробудило в Вас интерес к этому виду спорта?

Тони: В 1972 году я сумел поехать на турнир серии Мастерс, который проходил в Барселоне. В тот год я увидел, как его выиграл Илие Настасе, и он стал моим кумиром. И тогда я начал играть в теннисном клубе Манакора, нынешнем клубе Рафы, членом которого я был с 1974 года.

T.M.: Кстати говоря, Вы быстро достигли очень хорошего уровня…

Тони: Давайте не будем преувеличивать. Можно сказать, что я был хорошим теннисистом регионального или национального уровня. Я входил в группу А 2-ой категории в Испании (T.M.: тем не менее, эта категория объединяла 30 лучших игроков Испании). После этого я уже не принимал участия в большом количестве турниров, так как помимо этого я учился в Барселоне. Я занимался юриспруденцией, потому что этого хотел мой отец, а также историей, потому что это меня больше интересовало. В более широкой перспективе я не был так уж страстно увлечен учебой. Я не представлял себя работающим в этой области, так как быстро понял, что у меня нет нужного потенциала.

T.M.: Каким игроком Вы были?

Тони: У меня был такой же стиль, как у Хосе Игераса (улыбается). Я делал очень мало ошибок и имел хорошую физику. Проблема заключалась в том, что я не обладал силой удара. Мне не хватало агрессивности. Мой бэкхенд был такой, как надо, но форхенд был не очень хорош.

T.M.: Как Вы зарабатывали на жизнь, прежде чем стать тренером Рафы?

Тони: Меня очень интересовал спорт, поэтому в конце концов я получил диплом тренера и начал преподавать в клубе Манакора. Мой брат Мигель до того, как стать профессиональным футболистом, тоже занимался в этом клубе и делал большие успехи, ведь он стал чемпионом Балеарских островов среди юниоров. У нас было довольно много очень хороших юниоров. В нашей теннисной школе превосходное качество обучения, это одна из лучших школ на Балеарских островах.

T.M.: А потом появился Рафа…

Тони: Рафа очень хорошо смотрелся среди остальных детей. Впервые я начал тренировать его в теннисной школе, где он начал заниматься в 1990 году в возрасте 4 лет. И, кажется, всего лишь пару лет спустя, в 1996 или 1997 году, я целиком сосредоточился на работе с Рафой. Но не потому, что мы решили, что он станет профессиональным игроком. Для этого было еще слишком рано. Это решение было принято потому, что так было легче. Рафа начал играть на большом количестве турниров, и нужен был кто-то, кто бы его сопровождал. Отец Рафы предпочитал, чтобы это был я, и, кроме того, он обеспечивал финансовую поддержку.

T.M.: Итак, Вы взяли на себя заботу о маленьком Рафе и тогда Вы приняли, возможно, наиболее важное решение в его жизни: дали ему играть левой рукой при том, что он от природы правша.

Тони: Нет! Это легенда… На самом деле это неправда. Вначале он играл двумя руками, используя одну из рук в качестве направляющей. У меня сложилось впечатление, что он сильнее с левой стороны, чем с правой. И тогда я решил, что он левша – все очень просто. Кроме того, хотя ел он правой рукой, но в футбол тоже играл левой ногой. Однако, не было такого, чтобы я сказал: «Ему нужно играть левой рукой, потому что так он будет намного сильнее». Просто, поскольку я не совсем уж глупый, я посоветовал ему использовать более сильную руку. Вот и все. Кроме того, я не думаю, что это такое уж преимущество – быть левшой. Взгляните на лучших игроков мира: их не так много среди них. Нет, единственное, что я действительно посоветовал Рафе в возрасте 10 лет, так это чтобы он перестал выполнять форхенд двумя руками, потому что ни один из топ-игроков не имел двуручного форхенда, и я не мог себе представить, что мой племянник будет первым. Так что это все. Был ли бы Рафа сейчас так же силен, если бы использовал правую руку? Мы этого не знаем и никогда не узнаем.

T.M.: Итак, когда Вы начали тренировать только одного Рафу, была ли для Вас первоочередной глобальная техническая задача?

Тони: Нет, вовсе нет. Если вы хотите, чтобы ваша работа с кем-нибудь шла по нормальному, здоровому пути, то первоочередная задача состоит в том, чтобы привить чувство ответственности. Даже будучи ребенком, Рафа должен был быть хозяином своих собственных теннисных решений. Далее, моя философия как тренера заключается не в том, чтобы говорить игроку: «Ты должен бить по мячу так-то и так-то, потому что именно так выполняется этот удар». Это неправильно, и легко увидеть, что у множества игроков существует множество разных технических приемов. Я скорее склонен говорить игроку: «Неважно, каким образом ты обработаешь мяч, но ты должен послать его туда-то, с такой-то скоростью и с таким-то результатом». Я имею в виду, что нужно глядеть дальше техники. Прежде всего необходимо знать и понимать игру. На самом деле, основная работа происходит на уровне ментального принятия решений. Работая с Рафой, я всегда ставил перед ним ближайшие цели. Каждый день он должен был играть лучше, чем вчера. Это важнее техники. Конечно, я много работал и над чисто техническими аспектами, иначе что бы я был за тренер!

T.M.: Сейчас Вы по-прежнему используете с Рафой те же тренировочные методы?

Тони: Да. Но, в конце концов, всегда нужно адаптировать свою философию к тому типу игрока, с которым ты работаешь. Если бы я тренировал Федерера, я, вероятно, делал бы больше технической работы, потому что его игра сильно зависит от техники, и ее нужно поддерживать. Федерер – не такой игрок, чтобы работать ногами (бегать) весь день напролет.

T.M.: Вам очень бы хотелось тренировать Федерера?

Тони: Нет, это не то, что я хотел сказать (улыбается). Знаете, когда Рафа уйдет из спорта, я не думаю, что я мог бы тренировать какого-то другого игрока. Это было бы сложно. Я думаю, что буду снова тренировать детей.

T.M.: Игра Рафы более характерна, чем у других, менее академична. Это обусловлено тем, что Вы давали ему больше свободы на техническом уровне?

Тони: Трудно сказать. У Рафы очень основательная база на техническом уровне. Со временем он выработал свой собственный стиль игры, и, действительно, он сильно отличается от игрового стиля других. Поскольку мы много играли на грунте, я сосредоточился на его форхенде, топспине и стабильности. Для меня это были три наиболее важных момента.



T.M.: Еще один момент, который, без сомнения, не менее важен для Вас не только как для тренера, но и как для дяди, это воспитание. Сегодня люди аплодируют ему в особенности за его безупречную воспитанность.

Тони: Да, это правда. Это имело существенное значение по двум причинам. Во-первых, намного легче работать с человеком, у которого примерное поведение. Во-вторых, как Вы уже сказали, это из-за того, что Рафа – мой племянник. Мне не хотелось, чтобы у людей складывалось о нем плохое представление. Но мне не пришлось много работать в этой области. Рафа всегда был покладистым мальчиком. Я не помню, чтобы он когда-нибудь плохо вел себя на корте; он никогда в своей жизни не сломал ни одной ракетки. Вообще я думаю, что люди слишком часто пренебрегают вопросами воспитания. Я помню, что сказал однажды Рикардо Пьятти, тренер Ивана Любичича, во время коллоквиума в Италии: «Проблема сегодня состоит в том, что если вы спросите у отца, предпочитает ли он видеть своего сына чемпионом Ролан-Гаррос или хорошо воспитанным ребенком, то он выберет первое». Кроме того, и выигрывать Ролан-Гаррос легче, если у тебя хорошее воспитание, потому что это означает, что ты дисциплинирован, умеешь слушать и умеешь признавать свои ошибки.

T.M.: Правда ли, что когда Ваш племянник был ребенком, Вы заставили его поверить, что обладаете магическими возможностями?

Тони: Да (улыбается). Рафа был младшеньким в семье, и общение с ним всегда было для всех большой забавой. В шутку я заставлял его верить в самые разные вещи: что я был звездой в футбольном клубе «Милан», что я пять раз выигрывал Тур-де-Франс на мопеде (смеется)… Да, я говорил ему и про свои волшебные способности. Однажды (ему тогда, должно быть, было 7 или 8 лет) нам не хватало одного игрока в группе 12-летних для участия в командных соревнованиях. Я взял его вместе с нами и, чтобы успокоить его, сказал, чтобы он не волновался, если матч будет складываться плохо, потому что я обладаю способностью вызывать дождь. Дело было зимой. И когда в начале матча завязалась борьба, то начался дождь, и тогда Рафа повернулся ко мне и сказал: «Все в порядке, можешь остановить его, я и так выиграю!» Еще был случай, когда мы смотрели по телевизору матч с участием Ивана Лендла. Это был повтор уже прошедшего матча, во время которого Лендл снялся. А Рафа этого не знал. И в тот самый момент, когда Лендл собирался сняться, я сказал ему: «Ну вот, сейчас я сделаю так, что Лендл проиграет». Он не мог поверить своим глазам. И таких примеров было много.

T.M.: Когда Вы возвращаетесь мыслями к тем моментам и смотрите на него сейчас при всех его невероятных достижениях, нет ли у Вас чувства, что это Вы теперь не верите своим глазам?

Тони: Меня удивляет его карьера, да. Потому что я оглядываюсь вокруг нас и вижу множество игроков, которые так же хороши, как он: Маррей, Джокович, Гаске, например… Все это игроки, которые, возможно, обладают большей легкостью в выполнении ударов по мячу. И, тем не менее, карьера Рафы намного лучше, чем у них всех. Вы спрашиваете меня, удивлен ли я. Да, я удивлен. Я скажу даже больше: я не понимаю этого.

T.M.: Но не думаете ли Вы, что у Рафы есть нечто большее, чем у других, в этом отношении?

Тони: Да, наверное так. У него невероятно интенсивная игра и хороший менталитет. Я думаю, что его ментальный контроль лучше, чем у других.

T.M.: В самом начале его карьеры многие люди говорили: «Его игра слишком интенсивна, он долго не продержится…»

Тони: (перебивает) Но многие люди говорят всякие вещи, совершенно не понимая, о чем они говорят.

T.M.: Так Вы не разделяете этого мнения?

Тони: Нет. Нужно изначально понимать одну вещь. Когда он появился в туре, он был очень юн и, на самом деле, не готов ко всему этому. Он впервые вошел в число 200 лучших игроков мира в конце 2002 года, и мы не ожидали, что это произойдет так быстро. Однако, внезапно перед ним встала необходимость повышать свой уровень, чтобы идти в ногу с туром. Весь год Рафе приходилось играть против взрослых, в то время как он сам был еще совсем мальчиком. При этих обстоятельствах единственное, что он мог делать на корте, это бегать, причем везде и всюду. Да, правда, что в начале карьеры, он ничего кроме этого не делал. Однако, люди часто прилепляют к нему этот образ, не замечая того, что его игра постепенно развивалась. Сегодня, если вы реально взглянете на него, то увидите, что он бегает не больше, чем другие игроки на корте. Это правда, что его форхенд не так быстр, как у Содерлинга, потому что он учился играть с более сильным вращением. Но посмотрите последний финал Ролан-Гаррос и вы увидите, что Рафа бегал намного меньше, чем Содерлинг. То же самое, если вы посмотрите полуфинал Уимблдона против Маррея, но в другом контексте. Это должно означать, что у него хороший теннис, no? Если бы Рафа начал свой путь в туре позже, уже полностью сформировавшись, то, конечно же, люди не говорили бы так о нем.

T.M.: А как насчет будущего? Будете ли Вы и дальше работать над развитием его игры?

Тони: (подумав) Самое важное – каждый раз делать что-то лучше, чем в предыдущий день. Потому что если ты перестаешь совершенствоваться, то с тобой покончено. Так что я бы назвал это скорее не развитием, а совершенствованием.

T.M.: Огорчает ли Вас то, что люди больше говорят о его физике и ментальных возможностях, чем о его технике и таланте?

Тони: В наши дни людям хочется говорить обо всем, не сильно углубляясь в суть дела. Нужно смотреть на вещи более пристально и с большей объективностью. У определенных людей существует мнение, что Рафа не обладает очень хорошей техникой. Но что это такое - техника? Это когда ты бьешь по мячу очень сильно, выполняя очень красивое движение, но при этом один раз из двух мяч уходит за пределы корта? Или когда у тебя очень хороший форхенд, очень хорошая подача, но нет бэкхенда? Нет. Для меня техника – это способность направить мяч в любую точку, куда тебе хочется, чтобы он приземлился, и при этом неважно каким ударом. И именно это может делать Рафа. Так что, может быть, у него и нет такой же техники, как у Федерера, но техника у него отличная. Хороший форхенд, хороший бэкхенд, который он способен выполнять резаным ударом, правильный удар с лета… Он обладает умениями, которые позволяют ему делать очень многое.

T.M.: В целом нет ли у Вас впечатления, что талант Рафы часто недооценивают?

Тони: Я не знаю. В любом случае люди могут думать все, что им хочется. Для меня это не проблема. На самом деле я думаю, что они переоценивают его физические данные. Если сравнивать его с французскими игроками, такими, как Монфис или Цонга, то я бы сказал, что у них физика лучше, они имеют более крепкое телосложение. Говорят, что Рафа всегда оказывается в нужном месте, чтобы выполнить удар, но я думаю, что это больше связано с его великолепным умением предвосхищать действия соперника и очень хорошим видением игры.

T.M.: Вы говорите, что не придаете большого значения тому что другие говорят о Рафе. Тем не менее, в прошлом году Вас задело, когда Рафу освистали на Ролан-Гаррос… (Примечание: В 2009 году, в тот год, когда он потерпел свое первое (и пока единственное) поражение в 1/8 финала против Робина Содерлинга, публика активно поддерживала шведа.)

Тони: Я не говорю, что не придаю этому большого значения. Я говорю, что люди имеют право думать так, как им хочется. Я считаю, что в тот день публика на Ролан-Гаррос вела себя очень некорректно. В спорте радоваться чьей-то победе – это хорошо, но желать кому-то другому поражения – это ненормально. Я часто повторял своему племяннику, который, как вы знаете, является страстным болельщиком мадридского «Реала», что я понимаю, что он хочет, чтобы «Реал» выиграл, но при этом я всегда ему говорил, что он не должен желать поражения «Барселоне». Я знаю, что многие болельщики так себя ведут, но считаю такое отношение достаточно глупым. Так или иначе, в нашей семье нас воспитывали по-другому, это не то, чему нас учили. Поэтому я и был шокирован тем, как вела себя парижская публика, и особенно по трем причинам: во-первых, потому что Рафа всегда был очень корректным игроком, во-вторых, потому что он был действующим чемпионом турнира, и, в-третьих, потому что он многое делал для этой публики – раздавал много автографов и так далее. Так что, если вы хотите поддерживать Содерлинга, то да. Нет проблем. Но освистывать Рафу? Нет.

T.M.: Сейчас Вы уже простили парижскую публику?

Тони: Мне не за что ее прощать. Таково мое мнение о том, что произошло, вот и все. В этом году дела обстояли лучше, намного лучше.

T.M.: Как далеко в Вашем представлении пойдет Рафа, начиная с нынешнего момента?

Тони: Не имею понятия. Если получится так, что он больше не выиграет ни одного турнира, то мы не станем делать из этого вселенскую трагедию. Наша единственная цель – это хорошо играть, совершенствовать нашу игру. Наилучший способ достичь душевного покоя – знать, что ты сделал все, что мог. У Рафы есть возможность профессионально заниматься тем, что он больше всего любит. В его силах отдать всего себя, а это легче сделать, когда ты занимаешься любимым делом. Помимо этого мы не поглощены тем, чтобы коллекционировать турниры Большого Шлема, потому что здесь не все зависит только от нас. Есть ведь и другие игроки. Но та работа, которую мы вкладываем в это – это единственное, что полностью зависит от нас.

T.M.: Как Вы думаете, сможет ли Рафа играть, например, до 35-летнего возраста?

Тони: Нет, я так не думаю.Многие люди предсказывали, что его карьера будет короткой, а его карьера прекрасно развивается вот уже 8 лет. Но нужно учитывать, что он начал играть в туре, будучи очень молодым, и я думаю, что в возрасте 27-28 лет начнет сказываться усталость. Посмотрим.

T.M.: Как Вы объясните то, что все Надали так сильны духом?

Тони: Я думаю, что это во многом связано с воспитанием. Одно из ключевых представлений, которое нам прививали, это то, что в жизни нужно смотреть трудностям в лицо. Нельзя, словно ребенок, думать, что все прекрасно. Проблемы будут всегда, и их нужно решать. В теннисе, как и в жизни, надо признавать свои ошибки, понимать, что тебе нужно многому учиться, чтобы потом меньше приходилось делать, и что для того, чтобы чего-то достичь, нужно вложить много труда. Так всегда было и у нас с Рафой. Еще с тех пор, когда он был маленьким, я делал так, что не всегда дела шли гладко. Поэтому, в отличие от сегодняшних детей, он усвоил, что не всегда все идет по легкому и правильному пути. Нам вместе с ним приходилось иметь дело со многими проблемами, как, например, с его подачей, которая вначале действительно не была хороша. Ведь это ключевая составляющая в спорте, no? Играть в теннис – это значит бить по мячу туда и обратно над сеткой, и никакого другого значения в этом нет. Но когда ты осознаешь, каких усилий духа это требует, когда суммируешь все трудности, что встречаются на твоем пути, и когда ты постепенно, шаг за шагом, начинаешь подниматься выше всех препятствий, тогда теннис становится страстью. Вот так можно описать карьеру Рафы. Что бы ни случилось в будущем, могу вас уверить, что в конечном итоге он останется счастливым человеком, полностью удовлетворенным всем тем, чего он достиг.

Перевод Betty www.atptour.ru